|
МОЕ ДЕТСТВО
Я родился во
Владивостоке в 2058 году. Нельзя
было сказать, что моя семья
была очень богата, но на
достойную жизнь хватало. Мой отец
был влиятельной фигурой в городе,
а моим крестным был сам
губернатор Приморья. Первые годы жизни
я наслаждался вниманием к своей
персоне со стороны местной элиты,
наш дом постоянно охраняли сотрудники
ФСБ, иногда приходили разные ученые,
но родитель называли их врачами.
Ситуация резко изменилась после "продажи"
Владивостока и Уссурийского края Японии.
За все предприятия, находящиеся на
этих территориях правительство дало сущие
копейки, и мы моментально превратились
из респектабельных предпринимателей в обыкновенных
бездельников, проедающих остатки состояния в
чужой стране. Все наши былые
друзья, забыли про нас, а
мой крестный - губернатор уехал
в Америку, изредка присылая небольшие
письма. Ни о каких охранников
из спецслужб не было больше
и слышно.
Когда мне исполнилось
четыре года наши деньги окончательно
закончились, и моя семья переехала
в небольшой город, вблизи Новосибирска.
Там мой отец, ни работавший
ни дня за всю прошедшую
жизнь, был вынужден найти работу.
Вместо нашего трехэтажного особняка в
центре города, с прекрасным видом
на море мы купили двухэтажную
хибару, разваливающуюся на части. Конечно
и здесь мы были элитой
- мой папаша работал начальником
одной из последних нефтяных скважин,
но здесь, как говорила мама,
мы общались с "Волосатыми дикарями".
Мой предприимчивый отец вложил все
наши оставшиеся деньги в скважину,
которая иссякла через месяц после
его "лучшего способа использовать капитал".
Буквально через две недели в
городе осталось не больше 50
жителей, да и те собирались
уезжать из этой свалки.
Следующим пунктом назначения было солнечное
Сочи. Как оказалось, там живет
мой дядя (сколько же у
меня родственников?), который по мнению
отца был "невероятно богат". На
самом деле он владел маленькой
гостиницей, приносящей одни убытки. Мы
поселились в маленькой комнате, где
не было даже телевизора. Постоянной
работы в городе не было,
а торговать пирожками и мороженным
на пляже являлось "недостойным для
знатных людей". Видимо достойным оказалось
сидеть на шее у своих
родственников. Однажды моя мать и
отец поехал в супермаркет за
продуктами, но назад вернулось только
два тела в картонной коробке
с надписью "тоже будет со
всеми вами". Через насколько дней
милиция установила, что это были
мои родители, погибшие за свои
убеждения. Я не мог в
это поверить, ни с кем
не разговаривал и ничего не
ел. Психолог, которого послали менты
заявил, что меня должны послать
в армейское училище, иначе я
стану обычным уличным преступником. Моему
дяде я никогда особенно не
нравился, и он последовал совету
мусоров.
В академии меня
принимали за маленькую злую обезьяну,
над которой можно было всячески
издеваться. Я мог бы постепенно
смерится со своей ролью, но
я ненавидел всех и каждого,
нарывался на всех, кто косо
смотрел в мою сторону, правда
из драк всегда выходил проигравшим.
К десяти годам меня зачислили
в "элитное" подразделении "Приморские скорпионы",
так как я доказал всем,
что я не быдло, и
даже некоторые старшеклассники (правда только
лохи) обходили меня стороной. Командиру
скропионов (да и остальным командирам)
я не нравился - не
выполнял приказы, постоянно жаловался, баловался
наркотой, пил слишком много, и
не делился с ним куревом.
Особенно меня (и я его
тоже) не любил начальник академии
Божиндин - жирный ублюдок с
мозгами муравья.
Все изменилось
когда мне было двенадцать лет,
и я был самым ужасным
типом в академии. В тот
день приехал полковник ФСБ, ответственный
за моральное воспитание, и по
совместительству главный инспектор района. Когда
Божиндин узнал о его приезде,
он пришел в ужас, приказал
избавится от наркотиков, алкоголя и
сигарет (этот мудак не знал,
что по всей академии стоят
камеры наблюдения). Меня, чтобы не
пугать инспектора, посадили в карцер.
Полковник со свитой из разных
чинов министерства приехал вовремя, на
огромной веренице шикарных авто. К
тому времени академия выглядела почище,
хотя кое - где валялись
шприцы. Комиссия прогулялась по классам,
посмотрела на облезлые стены чудом
спаслась от страшных тараканов, и
даже попыталась попробовать нашу жратву
(повару удалось их отговорить), увидела
новенький, американский "..." главного засранца.
Наш начальник с радостным видом
уже собрался закрывать за ними
ворота, как вдруг полковник говорит
- "я хочу увидеть того
господина, который сейчас в карцере".
Надо было видеть лицо главного
яйцетряса академии после этих слов
(я видел фотографию), там же
был самый ужасный ученик! Делать
нечего, полковнику не откажешь. Когда
полковник подходил к моей камере,
рядом с ним шло два
солдата в неизвестном мне обмундировании;
ушастой жопы (начальника академии) почему
то рядом не было. Вместо
положенного по уставу приветствия я
послал полковника и "красных железных
ублюдков&quo...
|
